Дневники могут вести самые неожиданные люди. Например, монахи. Например, во время войны. На дворе 1614 год, начало зимней осакской кампании, армия сёгуна-в-отставке Токугавы Иэясу и сына его, сёгуна-не-в-отставке, Токугавы Хидэтады движется на крепость, соответственно, Осака, где засели сторонники предыдущего правящего дома, Тоётоми. С намерением окончательно выселить оный дом из крепости, острова и этого света.
А у армий бывают самые странные потребности. И вот, двух монахов, Какузана и Рётеки увлекают в ряды – работать капелланами и особо следить за семейной реликвией дома Токугава, изображением Будды Амиды, обычно называемого "Черным Амидой", поскольку от долгого окуривания изображение несколько потеряло в цвете и приобрело в копоти. При этом монахам строго наказывают – если случится что странное, немедленно докладывать. Реликвия специфическая, некогда принадлежала самому Минамото-но Ёсицунэ и характер у нее... нелегкий.
Какузан, как уже сказано, ведет дневник.
И записывает, как выступают, как идут на Осаку, как не то 16, не то 17 числа одиннадцатого месяца армия доходит до Кизу – и там останавливается, а сам Иэясу с небольшим конным конвоем следует дальше, в Нару. Реликвия, естественно, едет с ним. Монахи – с реликвией.
Только отъехали от Кизу – шум, пальба, крики, покойники, Буденный на тебе с небес. В роли Буденного – один из командующих обороной Осаки, Санада Нобушигэ – тот самый, кого в сэкигахарскую кампанию за 15 лет до того нынешний сёгун Хидэтада с сорокатысячной армией из совершенной халабуды выселить не мог. Ну, не сам, конечно, Санада. Его люди. Засада. Какузан пишет, что было их целых сто... спишем на шум, зимние сумерки и богатое воображение нонкомбатанта – сотне там развернуться негде. Но так или иначе, а невесело. Убитых – много, погоня на хвосте, до своих явно не добраться, прорываться приходится вперед, а токугавский паланкин - не самое быстрое средство передвижения. Арьергард готовится умирать с неприятной мыслью, что вряд ли это поможет.
И тут откуда-то сбоку в ряды противника вламывается здоровенный бродячий монах-воин в черном и принимается там все крушить на все стороны, так что противник тает как мясной фарш при виде голодной ехидны.
Уф. Ушли. Как-то добрались до Нары. Ну раз добрались – нужно отблагодарить богов и будд за спасение. Тем более, что один будда под рукой есть, тем более, что стоит проверить сохранность реликвии после всей этой стрельбы и суматохи.
И выясняется, что плохо с сохранностью. У бесценного изображения... вмятины от пуль – в масштабе – и ноги в грязи.
Тут всем все становится ясно, Иэясу преподносит святыне благодарственные сладости, используя собственный шлем в качестве алтаря, и так далее.
А монахи некоторое время думают, записывать ли происшествие – потому что с точки зрения людей это была безусловно странность и даже чудо, но для чтимой реликвии – вполне естественное же поведение... особенно с учетом происхождения и характера.
Но все же записали. В отчет и в дневник. Откуда она угодила в хроники дома Токугава. Все три документа сохранились - благодаря им мы и знаем эту историю.
А что сказал Санада по сему поводу - мы не знаем, потому что Санада был человеком очень вежливым. Известно только, что в следующий раз он попытался добраться до сёгуна-в-отставке сам – и возможно, даже отчасти преуспел: Иэясу умер в 1616, по слухам, как раз от ран, полученных под Осакой.
Но так или иначе, а на его, Санады, дороге никакие черные монахи не возникали. И правильно делали. Потому что Санада и сам был монах. Не очень хороший, но монах. А сказано же "Встретишь Будду – убей Будду".
(Для тех, кто не совсем в теме - Санада Нобушигэ более известен в литературе, кино и аниме под имнем Юкимура, которого он при жизни никогда не носил. "Алый демон войны", "лучший полководец эпохи" (хотя тут есть конкуренты) и так далее.)
Баллада о взаимопонимании
В 1616 году хатамото Миура Андзин, владетель Хеми, что в провинции Сагами, получил официальное предупреждение, требующее от него прекратить прятать у себя католических священников. Миура возмутился и отписал, что никаких священников он не прячет, а что у него дома бесперечь испанские представители живут - так это сёгунат в своей безграничной мудрости пожелал их у него разместить по причинам языковым и прочим, а сам бы он без них с большим удовольствием обошелся, ввиду всего предыдущего опыта и проблем санитарного свойства.
И получил характерный ответ - "Вы не оправдывайтесь, вы просто прекратите".
Из чего следует, что Миуру, то есть Вильяма Адамса, в сёгунской канцелярии знали очень хорошо.
Баллада о различиях между иезуитами и францисканцами
Как известно, присутствие "еретиков" в Японии до крайности беспокоило и раздражало иезуитскую миссию – и они разнообразными способами пытались Адамса с голландцами из страны выселить (чему сам Адамс на первых порах был бы очень рад – но не задалось). Параллельно – раз уж так вышло – они предпринимали разнообразные попытки обратить пришельцев в католицизм посредством богословских споров. И горестно отмечали, что Адамс, не будучи теологом и вообще человеком ученым, тем не менее в делах духовных разбирался неплохо, на каждый их библейский аргумент отвечал своей "неверной интерпретацией" - и упорно пребывал в заблуждении. Так оно и шло.
А в 1614 один из монахов-францисканцев решил, что там, где не действует аргументация, нужно переходить к иным методам. Не подумайте дурного – к чудесам. И предложил Адамсу несколько чудес на выбор – дерево силой веры перенести, гору сдвинуть, по морю аки посуху пройтись... Адамс его отговаривал – мол, Господу, конечно, подвластно все и в древности чудеса бывали, да еще и не такие, но наши времена – дело иное, и если и случается что, то одно шарлатанство. Францисканец, однако, от идеи не отказался – и дело закончилось пари. Так что в назначенный день на берегу собралась толпа и францисканец с огромным деревянным крестом произнес проповедь и пошел себе в море, с намерением погулять по поверхности. Течение там сильное и подповерхностное, так что его почти сразу подхватило и поволокло – и затонул бы он начисто, несмотря на крест, если бы "еретик"-голландец, Мельхиор ван Станворт, не сообразил кидаться спасать его не вплавь, как некоторые прочие, а на лодке. Догнал, выцепил, вытащил, так что ничего серьезней простуды и пары ушибов с братом тогда не случилось.
Адамсу же тот потом объяснял, что его недостаток веры подвел. Причем не только его собственной, но и адамсовой. Если бы тот поверил и обратился – все бы получилось. Сам же Адамс по-прежнему полагал, что дело не в горчичном зерне и не в ошибочности католической доктрины, а в том, что чудес такого рода больше не бывает в принципе – это детям надо чудеса показывать, а взрослые люди постигают мир посредством наблюдения и рассудка. А рассудок и до опыта говорил, что люди по воде пешком ходить не могут, а уж после опыта он в том уверен втрое.
Надо сказать, францисканское начальство, в отличие от Адамса, результатами опыта оказалось крайне недовольно. Проповедника быстро спровадили из Японии обратно в Манилу, где тамошний епископ тут же посадил его под арест – за подрыв авторитета и скверную манеру искушать Господа Бога.
А среди японцев пошел слух, что у Адамса – иммунитет ко всякому колдовству. Поскольку он и сам... того-этого. И то сказать, вы вообще глаза такого цвета у живого человека видели?
> иезуиты, кажется, неплохо относились к князю Ода.
У Ода с иезуитами получилась полная взаимность. Вплоть до того, что он Валиньяно дарил расписные ширмы с видом замка Азучи (Адзути).
(от имени сёгуната - как всегда, Антрекот)
X-posted at http://jaerraeth.dreamwidth.org/394946.html
