До революции репутация Марии-Антуанетты была весьма и весьма невысокой. В первые несколько лет ее муж (до операции по удалению фимозы) был неспособен к выполнению супружеских обязанностей. У королевы, ходят слухи, было несколько любовников, в их числе младший брат короля Людовика XVI, граф д'Артуа (будущий Карл X). У другого брата короля, графа Прованского (будущего Людовика XVIII), были основания считать, что фактическим отцом ее дочери был, вероятно, Анри Франкетто - маркиз, потом герцог Куаньи, а дофина - граф Ферзен (шведский аристократ, в действительности очень мало напоминавгий того верного рыцаря королевы, каким его рисует позднейшая легенда). Версия о том, что дофин - незаконорожденный, могла лишь становится прочнее с появлением все новых вероятных и безусловных любовников королевы: Жана-Луи де Риго виконта де Бодрейля, барона Пьера-Виктора де Бесенваля, герцогов Армана Луи де Гонто, де Лозена, де Бирона. Уже по время революции этот список был дополнен известным политическим теоретиком лидером фейянов Пьером Жозефом Барнавом. И это не говоря уж о более чем нежной дружбе Марии-Антуанетты с княгиней де Ламбаль и мадам де Полиньяк, эта связь была столь общеизвестна, что послужила сюжетом гравюры и театрального представления в 1789 г., и, главное, вполне подтверждается письмами самой Марии-Антуанетты к мадам Ламбаль. Были подобные же обвинения, правда, не подтвержденные документально, в "дружбе" с графиней Диллон и мадам Роган-Гемене.
При этом королева проявляла веселую беззаботность ии нисколько не была шокирована ходившими о ней слухами. Сам Людовик XVI в последние часы своей жизни произнес: "Что касается королевы, то я уже давно ее простил".
(Е.Б.Черняк, "Времен минувших заговоры")
